Про ведьм, бананы и насекомых (1)
*Некоторые совпадения, возможно, случайны. Но это не точно) (с)
Я не знаю, кто ты и о чем думаешь. Не знаю даже, в общем-то, существуешь ли ты вообще. Более того, не уверен, что хочу тебя найти или хотя бы начать этот процесс. Потому что... Ну что, в сущности, случится, если результат поисков будет достигнут? Скажу банальное: "Привет! А вот и я"? Или что-то другое, столь же глубокомысленное? А для чего это? Ни для чего. Нет, вопросов, конечно, можно было бы задать тебе массу. Но ведь ты вряд ли на них ответишь.
***
Утро бывает разным. Правильное утро - это которое начинается в обед. Неправильное - это, например, когда обед наступает утром. Сегодняшнее мое было правильным. Правда, надо сказать, вставать не хотелось совершенно. Я бы с превеликим удовольствием повалялся еще часик-другой, но вот нет. Труба зовет и все дела. Кто ее только, эту трубу, придумал.
Я открыл глаза, сел и спустил ноги с кровати. В пятку, как и положено в таких случаях, тут же кольнуло что-то острое и холодное. Глаза невольно заметались в поисках тапочек, но те давно разбежались по углам в одним только им ведомом стремлении оказаться как можно дальше друг от друга. Ну а что, тапочки тоже имеют право на жизнь и какие-то свои собственные отношения, в которые особого права лезть ни у кого нет. Может быть, поэтому я и не ношу их уже столько лет - чтобы не вмешиваться. Пусть лежат себе на своих законных местах. Торопливо прогнав появившиеся было перед глазами образы пылесоса и швабры, я поднялся.
Клан еще спал. А это, знаете ли, открывает широкие возможности в выборе удобных клановых заданий. Однако сегодня, как назло, выбор был не только невелик, но и практически полностью монополизирован товарищем Оливером. Никакого желания общаться с придурковатым дедом, вечно трясущим на тебя своим напомаженным париком (привет, вши!), у меня не было и в помине. Кроме того, ходили слухи, будто в последнее время старик окончательно впал в маразм и настолько же уверенно, как раньше, посылает к людям, которые напрочь не в курсе каких-либо заданий и разговаривать отказываются. Поэтому задания Оливера были безжалостно удалены, а сам Оливер шепотом послан куда подальше. Следом за ними отправились два задания на убийство Безумных Магов. В сущности, против самих-то поехавших кукушкой колдунов у меня ничего особенного не имелось, но тут в дело вступали обычные человеческие сочувствие и сострадание. Когда тебя несколько раз на дню из года в год безостановочно избивает организованная группа напрочь отмороженных фанатиков, просто так, ни за что - любой бы свихнулся от обиды. Быть причастным к этому неоправданному насилию мне тоже не хотелось. Оставался один единственный вариант - задание на убийство последователей Волынщика. То бишь, в простонародье, Волыны. Дело, в целом, правильное и угодное Повелителю.
Я скосил глаза на пламенеющий у сердца значок. Эх, не тебе эта жертва, Огненный, не тебе. Пусть ты своенравен и в меру жесток, пусть считают люди твой огонь разрушающим, пусть забыли они канувшего ныне в небытие Повелителя, которого по нелепой ошибке полагали этаким флегматиком. Но я-то помню всепоглощающую ярость кровавых снов, которые были его безраздельными владениями, и неспособный в них уместиться, волной вырывающийся на свободу гнев.
Вздохнув, я напялил доспех, подхватил молот и отправился выполнять задание. Как бы там ни было, как говорится, хороший Темный - мертвый Темный.
***
Центральная площадь выглядела пустынной, но каждому, хоть раз бывавшему тут, было известно, что это ощущение обманчиво. Пожалуй, в каком-нибудь умирающем Санде еще можно довериться своим глазам и прошмыгнуть, куда нужно. Если повезет. Однако Столица - совсем другое дело, и здесь нельзя верить ничему. Хотя на что-то полагаться все же придется.
Я постоял еще минуту у колонны, внимательно изучая площадь и принюхиваясь. Наконец, легкий ветерок донес едва уловимый запах, и я, удовлетворенно хмыкнув, запустил руку в карман, выудил оттуда несколько небольших камушков, которые тут же швырнул по площади влево. Неспящие реагируют быстро, но туповаты, в этом и заключается единственное спасение. Когда слух подсказал, что его тяжелые шаги отдалились на достаточное расстояние, я вышел из-за колонны и, пригнувшись, быстро пересек площадь по направлению к таверне.
Свободных мест не было, поэтому пришлось некоторое время высматривать тех, кто собирается уйти. Проходящая мимо официантка с листиком счета на подносе подсказала верное решение и я последовал за ней, что позволило успеть прижать пятую точку на освободившееся после недовольного усатого господина место раньше двух других "соискателей". Простите, ребятки, такова суровая реальность. Кто успел, у того и попа довольна.
Сорок кредов за кружку довольно-таки мерзкого пойла - вопиющая обдираловка, но традиция есть традиция. Когда официантка приняла заказ, проорав его через все переполненное помещение степенно кивнувшему в ответ бармену за стойкой, я посмотрел на человека, с которым оказался за одним столом, и поприветствовал его извиняющимся пожатием плеч. Этот выглядел еще более недовольным, чем только что покинувший его сомнительное общество господин, и только что-то нечленораздельно буркнул, после чего вернулся к разложенной на столе игре. Я из вежливости достал из сумки свою и тоже бросил кубики. Выпало "семь", и глиняная фигурка человечка была передвинута на соответствующее количество клеток. На этом правила этикета можно было считать соблюденными. Человек внезапно поднял взгляд и без всякого предисловия полным отчаяния голосом произнес:
- Десять Л-холонов... десять! Представляешь? И ни одного даже околоцентра!
- Кому-то везет больше, кому-то меньше, - осторожно изрек я полную высокого смысла фразу, дабы и не поддержать разговор, и не обидеть, но подоспевшая с заказом официантка спасла неустойчивость перспективы, так как собеседник вновь уткнулся в свою игру. Это позволило мне спокойно заняться изучением форума. Правда, толком сосредоточиться не удавалось, мешали чьи-то периодически взлетающие до визгливых интонаций вопли позади, и я раздраженно обернулся.
- Не знаю! - вещал через пару столиков от нашего какой-то субъект. - У меня все телочки не старше 25 лет! И еще... еще чтоб рост не меньше 170 сантиметров, а вес не больше 45 килограмм!
- При росте 170 весить 45 - это диагноз: анорексия, - со смешком прокомментировала расположившаяся еще через стол паладинша.
На лице субъекта отразились некоторые вторичные признаки мыслительного процесса и спустя какое-то время он, видимо, решив не сдаваться в заведомо проигрышном споре, сообщил очередной аргумент:
- Это называется "модельная внешность"! И ни грамма лишнего жира! Да и что мне тебе - винни-пуху, объяснять!
Возможно, у него оставались в рукаве какие-то еще козырные доводы, но тут сидевший рядом огромный бородатый мужик вдруг подскочил, схватил с подноса обслуживающей соседний столик официантки банан и с криком "Ку-ку, ватрушка!" с размаху водрузил ни в чем не повинный фрукт аккурат на лоб субъекту.
- Аааа... а? - тупо вопросил субъект, уставившись на мужика и даже не пытаясь от очевидного переизбытка чувств смахнуть с лица ошметки несчастного банана.
- Кря, говорю! - с готовностью обосновал мужик свои действия, и второй банан с подноса повторил судьбу первого.
- Но я же... я ящики за 40 екров открывал..., - ошарашенно прошептал субъект задрожавшими губами.
- Вот и иди, вот и открывай, - мужик схватил его за шкирку и вздернул над столом, отчего субъект повис в воздухе на волосатой руке и беспомощно засучил ногами. Очевидно, расценив это как выражение согласия покинуть таверну, мужик швырнул субъекта через все помещение по направлению к выходу. Когда тот пролетал над нашим столом, я проводил его взглядом и попытался рассмотреть лицо, но успел заметить только блеснувшие влагой глаза.
Перед неизбежным приземлением субъект на удивление сноровисто сгруппировался, будто только этим и занимался все свободное время, однако все же шмякнулся головой в стену. По таверне прокатилась волна презрительных смешков.
- Я вам всем отомщу! - пронзительно вскрикнул субъект, утирая одной рукой нос, а другой - ушибленную часть тела. - Зимой! У меня и плащ есть! Красный!
Меня обдало легким потоком воздуха и летящий, будто заправский томагавк, очередной банан разбился вдребезги о стену рядом с головой субъекта, отчего тот тут же затих и юрко шмыгнул в дверь.
- Не обращай внимания, он привык, - подтвердил мою догадку человек за столом, не отрываясь от игры. - Это Балоб Уг, торговец местный. Этими вот бананами, кстати, и торгует.
- Какое странное имя, - только и нашелся, что ответить я, и с облегчением вернулся к чтению форума.
***
Пересчитав скальпы в сумке, я осознал, что для успешной сдачи задания мне не хватает одного трофея. Надо было бы "добить", но сил идти в бои, заполненные до отказа к тому времени Неспящими, уже не было. Проще найти какую-нибудь отдельную жертву и воздать должное Повелителю. Бродить по улочкам Столицы в этих целях было сомнительным удовольствием, так как велик риск самому оказаться жертвой. Поэтому, пораскинув мозгами, я решил искать поближе к окраинам города. Однако сегодня удача так и не хотела поворачиваться ко мне передом и кроме в стельку пьяного мужичка со значком Мусорщика, в сгущающихся сумерках так никто и не был встречен. Отчаявшись, я уже было плюнул на эту затею и собирался повернуть домой, но вдруг зафиксировал боковым зрением что-то, привлекшее мое внимание. Там, в лесу выше по холму, уже за пределами города мелькал огонек. Будто бы огромный сверчок медленно полз, то скрываясь между деревьев, то вновь появляясь. Любопытство победило усталость и я двинулся на поиски источника этого света.
Лес, конечно, хорошая штука. Ягодки там, грибочки всякие. Живность, опять же, мелкая всякая. Но то - лес дневной. Вечерний же или ночной лес - совсем другой кусочек сыра. Ягодки и грибочки будто прячутся или укладываются спать, прихватывая с собой ту самую живность, а деревья уступают место неясным темным силуэтам, на поверку вовсе не всегда оказывающимся деревьями, а также подозрительным шорохам, скрежетам и прочим вызывающим холодок звукам. Я осторожно крался с молотом наизготове, старательно огибая колючий кустарник, и время от времени тихонько матерился на самого себя. Но возвращаться сейчас, не найдя искомого, было бы уже просто-напросто глупо. В конце-концов, огонек мелькнул в очередной раз слишком ярко, и я понял, что достиг цели, когда вышел на невесть откуда возникшую полянку. Источник света был незамедлительно обнаружен, но настолько не соответствовал окружающей обстановке, что я недоверчиво подошел ближе. Однако глаза все же не обманули - посреди полянки действительно стоял фонарь. Самый что ни на есть обычный, со слегка подрагивающим пламенем в почерневшей оправе.
- Дядь, ты чего тут делаешь? - раздалось сзади и я, мгновенно, пусть и не очень своевременно вспомнив рассказы об отнюдь не добрых лесных жителях, крутнулся на месте, прикрываясь щитом. Но позади никого не было.
- Дядь, ты чего тут делаешь, говорю? - требовательно повторил голос и я опустил взгляд ниже.
Девочке было лет семь от силы. Маленький курносый нос, отчетливо различимые даже при свете фонаря конопушки, рыжие волосы и огромный белый бант, а на правой руке корзинка.
- Стою, - оторопело сообщил полезную информацию я, и девочка заливисто засмеялась, но почти сразу посерьезнела.
- В лесу ночью опасно. Тем более - стоять!
Никогда не замечал за собой никаких особых отцовских чувств, но тут вдруг что-то в сознании будто щелкнуло.
- А что ТЫ тут делаешь ночью? Где твои родители? Где ты живешь?
- Там живу, - неопределенно мотнула головой девчушка.
- Так, а ну-ка пошли, - я вновь развернулся, подхватил фонарь и протянул его ей. - Отведем тебя домой. Нечего по ночам в этом лесу шляться.
Девочка, слава Повелителю, не спорила, перевесила корзинку на другую руку, взяла фонарь и мы пошли в указанном ею направлении. По пути удалось выяснить, что зовут ее Наташа, хоть и после вынужденного представления ей себя, так как сообщать свое имя на других, нежели чем "Сначала тыыыы!", условиях, она наотрез отказалась. Я с беспокойством оглядывался по сторонам, опасаясь уже появления не только лихого люда и всяких ночных тварей, но и появления обычных нормальных людей. Ну... побрякивающий доспехом с засохшей на нем кровью здоровый мужик с молотом в руках, ведущий маленькую беззащитную девочку неизвестно куда ночью в лесу не может не вызвать вполне справедливых подозрений. Однако идти, к моей несказанной радости, пришлось недолго, так как вскоре мы вышли к маленькому симпатичному домику. Курьих ножек у него, что не преминул с облегчением отметить я, не имелось, зато имелась самая обыкновенная дверь, а в окнах плясали отблески горевших внутри то ли свечей, то ли фонаря. Оценив всю эту картину и воспряв духом, я не скрываясь и нарочито громко постучал в дверь, а затем мы зашли в дом.
В доме действительно горели свечи, но это делало обстановку только более... спокойной и уютной, что ли. Хотя сам интерьер, который взгляд успел охватить в первую секунду, был, в общем-то, обычным - дверь, тапочки или что-то подобное у нее, деревянный стол, стулья, печь с кухонными принадлежностями над ней, рядом - шкаф с какими-то приправами и посудой. Все как у людей.
- Хозяйка, я тебе дите привел, - сказал я и воркующая у печи женщина в черном платье и наброшенном на него чем-то сиреневом обернулась. Я машинально скользнул по ней взглядом, оценивая фигуру (все мужики козлы?), и застыл. С трудом поднял глаза выше и всмотрелся в значок на ее груди. Затем сделал шаг назад, рефлекторно сжав покрепче молот.
- Так это же очень хорошо. Очень замечательно. Ужин-то, считай, уже готов, - ответила Темная Ведьма, прикоснувшись к амулету на шее и внимательно наблюдая за моими движениями.
- Беги, - прошептал я прячущейся за спиной девочке и прикидывая свои шансы на успех. Не успеть. Никак не успеть. И молот не метнуть, слишком мало пространства, чтобы размахнуться.
- Зачем? - спросили сзади и моя шея отозвалась тем ощущением холодной стали, которое ни с чем другим спутать невозможно. - Тетя Малена, можно я его убью?
- Убивать незнакомых дядь дома - нехорошо, я же тебе говорила, - назидательно ответила Ведьма, не прекращая следить за мной.
- А он не незнакомый! Его Вася зовут! - обиженно отозвались сзади, но холодок с шеи все же неохотно исчез.
- Вася, значит, - усмехнулась Ведьма. - Ну и что, Вася, делать будем?
Я тихонько сместился вправо и посмотрел на забравшуюся на табуретку девочку. Та надула губы и исподлобья смотрела, непонятно каким образом удерживая в руке кинжал размером чуть ли не в половину ее роста. Затем вновь перевел взгляд на Ведьму. А потом очень осторожно и стараясь не делать резких движений вышел за дверь, плотно притворив ее за собой.
***
Сегодня на Центральной площади было полно народу. Оно и неудивительно. Когда несколько Неспящих мутузят друг друга - это надолго. Можно спокойно расхаживать туда-сюда, не боясь нападения. Я немного понаблюдал за этим действом и неторопливо двинулся к таверне, но почти у самого входа запнулся обо что-то. Откуда-то снизу раздался сдавленный хрип. Приглядевшись повнимательнее, я узнал в искореженном существе незадачливого торговца Балобо Уга. Тот был весь измазан в грязи и, видимо, куда-то полз, волоча за собой переломанные ноги. Потом мой взгляд наткнулся на "ручку" торчащего откуда-то банана и я с отвращением поморщился.
- Я вас всех найду, - ненавидяще прошипел Уг снизу и потянулся ко мне израненной рукой. - Через три дня... или зимой... но я вас всех найду...
Я отступил на шаг и оказался у входа в таверну. Перед дверью лежала какая-то красная тряпка. По всей видимости, хозяева таверны осознали, что со слякотью на улице бороться бесполезно и проще всего бороться с ней внутри. Будучи вежливым посетителем, я тщательно вытер ноги об половичок, чем почему-то вновь вызвал сдавленное шипение позади. Шипение быстро перешло во всхлипывание, но я не стал оборачиваться и вошел в помещение таверны.
Здесь все были заняты обсуждением идущего боя Неспящих. Кто-то поддерживал одну сторону, кто-то - другую. Как поется в одной песенке: "Принято же за кого-то быть, вроде". Но все это выливалось в непрекращающийся многоголосый шум и разобрать конкретный разговор можно было только находясь в непосредственной близости. Выложив положенные сорок кредов, я прислушался к то ли разгорающемуся, то ли затихающему спору между теми двумя, что находились за моим столом.
- А я тебе говорю, под оком этот Светлый Неспящий! Ты что, не видишь? Присмотрись!
- Вижу. Так ведь и Темные Неспящие под оком. Все под ним.
- Ну и что? Ты посмотри на Светлого! Вы же это отрицаете, а мы - нет, вот и вся разница!
- Я - не отрицаю. А кто там что отрицает, совсем не мое дело. Вообще считаю, что эти "циклопы" - чушь собачья, и так нельзя.
- Ты говоришь, как какой-нибудь чудом выживший нитрат! - презрительно выдавил говоривший первым и раздался характерный звук смачного плевка на пол.
Где-то внутри шевельнулось, заворочалось почти забытое ощущение. Его тоже ни с чем не сравнить, как и... холодную сталь. Сначала оно почти незаметно - просто какое-то странное чувство, когда окружающее становится непривычно четким и ясным. Но с каждым мгновением это чувство набирает силу, разрастается, разворачивается, и, наконец, выходит за пределы этого "внутри". А потом только кровь, которой кажется так мало. И хочется больше, и еще, и еще, и еще больше, и остановиться невозможно.
- Ваш заказ, - произнесли рядом и я с трудом вытряхнул из глаз эту почти затопившую их пелену, посмотрел на официантку.
- Ваш заказ. Первый, - терпеливо повторила она, протягивая кружку.
***
Оказывается, на самом деле днем найти правильную дорогу в лесу ничуть не легче, чем ночью. Деревья хоть и не кажутся уже зловещими монстрами, но все равно почему-то нагло тянут к тебе свои руки... то есть ветви. Будто хотят дотронуться и одним этим прикосновением вынуть из тебя душу. А может, и не нужна им душа. Может, им просто не нравится запах алкоголя. Но я же не виноват. Это ведь не им нужно сделать то, что должно быть сделано. Посмотрел бы я на них, если бы... Вот ты! Да-да, ты, тупое дерево! Что ты на меня машешь своей... этой... своей! Я на тебя машу? Нет! А ты зачем машешь? Что-то хочешь сказать?!
Очередное деревце лишилось ветви и обдало меня фонтаном щепы. Одна частичка больно воткнулась в щеку. Я постоял немного, сжимая будто слегка удивленный таким применением молот, и сел на траву, обхватив голову руками. Посидел немного и лег на спину. Вверху тоже были ветви, а между ними - небо.
Это ведь не страшно. И необходимо. Просто сделать то, что нужно. Как делал уже тысячу раз и буду делать в дальнейшем. Просто взять и сделать. Да? Да. Просто нужно подняться, идти дальше, и сделать.
Но сначала... сначала подняться.
***
Я не стал стучать, просто толкнул дверь и вошел. Внутри ничего не поменялось, за исключением того, что свечи не горели. А зачем их зажигать, если и так светло? Свечи зажигают, когда темно. А сейчас светло. А значит, свечи не нужны. Поэтому их и не зажигают.
Ведьма опять готовила что-то у печи. Обернулась, с интересом посмотрела. Мы встретились взглядами.
- Наташа, мне нужны травки, про которые я тебе вчера говорила. Помнишь? Иди собери.
- Сейчас? - Наташа, увлеченно рисовавшая что-то за столом, подняла голову и посмотрела на Ведьму, страдальчески скривившись.
- Сейчас.
- Хорошо, тетя Малена, - девочка поднялась из-за стола, подхватила корзинку у двери и, смерив меня обиженным взглядом, вышла.
- Ну? - Ведьма дождалась, когда дверь полностью закроется, и вновь посмотрела на меня.
- Ты ведь знаешь, зачем я здесь.
- Знаю. Но тебе придется подождать, я почти закончила, - прежде, чем я успел ответить, Ведьма вновь развернулась к печи и продолжила свои манипуляции с чем-то вкусно пахнущим. - Можешь посидеть пока на стуле.
Я посмотрел на стол, за которым только что сидела девочка, и вдруг понял, что устал. Посидеть - это очень даже удобно и нужно иногда, и еще более приятно, на самом деле. Просто нужно подойти и сесть.
Получилось это действительно без всяких сложностей. На столе лежал рисунок, явно незаконченный. Птички, солнышко, травка, деревья, домик. Все, как и должно быть. Домик не дорисован, разве что. Почувствовав, что лицо краснеет, я с трудом оторвал взгляд от рисунка и уставился в спину Ведьме.
- Она твоя дочь?
- Нет, - сказала Ведьма, не оборачиваясь. - Я просто учу ее искусству зельеварения. И жизни. Как можно более продолжительной.
Я невольно поднял руку и коснулся шеи.
- А...
- Не случилось, - просто ответила Ведьма. - Издержки профессии.
- Где ее родители? - помолчав, спросил я.
- Их убили. Такие, как ты. Может быть, ты и убил, - усмехнулась Ведьма и, наконец, обернулась. - Хочешь сырник?
- Хочу.
Она подошла, тоже опустилась за стол, поставив на него тарелку с этими самыми... сырниками. Взяв один, я откусил кусочек, прожевал и проглотил. Ведьма поправила причудливый браслет на запястье и посмотрела мне в глаза, а потом быстро протянула руку и легко коснулась моей щеки. Я почувствовал боль.
- Ты можешь начинать, Огненный, - кивнула Малена, разглядывая щепку в своей руке.
Рукоять молота была скользкой. Это очень неудобно, честно говоря. Ну, когда рукоять скользкая. Молот так и норовит выскользнуть из пальцев. А терять его - некрасиво и недостойно. Наверное, поэтому я встал и пошел к двери, задержавшись у самого выхода.
- Я приду завтра, Ведьма. Будь готова.
- Приходи. Завтра.
Но на следующий день я никуда не пошел. И через день тоже. И еще через один. И... еще.
***
- Кто там?
Поставленный в тупик этим, в общем-то, донельзя простым вопросом, я стоял у двери и молчал. Долго. Так долго, что уже решил, что никто не выйдет разузнать, кто приходил. Но дверь открылась, и на меня снизу вверх посмотрела пара голубых глаз. Сначала подозрительно, потом недоверчиво, а затем с обидой.
- Кто? - приглушенно спросили откуда-то изнутри.
- Никого, - мрачно ответила девочка. - Просто показалось.
- Наташа, - прошептал я.
- А что Наташа? - так же шепотом ответила она. - Вы опять скажете, чтобы я эту дурацкую траву шла собирать, и будете своими взрослыми делами заниматься. Как будто я не знаю.
Краснеть - это дело такое. Вроде как, и бывает, за что. Но когда не за что, это... это...
- Наташа. Никто. Тебя. Прогонять. Не. Будет, - медленно, делая паузу между словами, пообещал я.
- Какого цвета глаза у тети Малены? - вдруг спросила девочка и я вздрогнул от неожиданности. - Отвечай!
Я сел на корточки и оказался даже ниже ее ростом. Теперь уже она смотрела на меня сверху вниз.
- Зеленые. Зеленые глаза у нее.
- А с кем ты тогда..., - в проем двери просунулось лицо Ведьмы. - Наташа, мне нужны травки, про которые...
- А у вас есть сырники? - торопливо перебил я. - Сырников, знаете ли, очень хочется.
***
"Политика, религия... все это слишком утомляет обычного человека. Порой хочется просто достать клинок и убивать, не задумываясь, хорошо это или плохо. В этом нет ничего зазорного, и моя задача - предоставить людям нашего мира такую возможность", - сказал однажды Повелитель. В этом, наверное, есть некоторый смысл. Или нет. Я предпочитал считать, что есть. А чтобы возможность эта была реализована с максимальной эффективностью, надо сначала узнать врага. И вот тут любая информация может быть полезной. Например, информация про цветы. Тоже вполне себе такая информация ведь, ничем не лучше и не хуже другой. Почему бы не выяснить и ее?
Какие цветы любит Малена, я не знал. Спрашивать как-то не очень удобно было, поэтому я просто каждый раз приносил другие и наблюдал за реакцией. Но пока, в общем-то, никаких вразумительных результатов в этом анализе не добился. Сегодняшние она тоже понюхала и поставила в вазу.
- Говорят, колокольчики это самое... распустились. Или что они там делают? - хитро решил зайти с другой стороны я.
- Да, самое время, - она улыбнулась. - Вкусно.
- Вкусно, - подтвердил я и еще раз почерпнул суп ложкой. - А колокольчики - это красиво или просто один из ингредиентов для ваших зелий?
- Одно другому не мешает, - уклончиво ответила Малена. Эх, вот что за человек такой. Что за... Ведьма.
- А что вы еще используете? Детишек, поди, варите живьем и едите? - смешно пошутил я. Но Малена шутку не оценила, потому что ответила серьезно и без тени улыбки.
- Только по праздникам. Сегодня, между прочим, День Трех Демонов Весны. Я, кстати, предупреждала Наташу, что сегодня лучше не приходить, но ты же знаешь, какая она непослушная.
Я машинально кивнул и потянулся ртом к ложке, чтобы ничего не расплескать, обдумывая ее слова. Замер. Затем выпрямился и повернул ложку, возвращая ее содержимое в тарелку. Очень аккуратно положил ложку на стол, так, чтобы "лодочка" оказалась прямиком между вышитыми на скатерти завитками. Ровно посередине. Потом медленно повернул голову и посмотрел на Малену. Несколько секунд мы играли в гляделки, потом она рассмеялась.
- Ешь. Это всего лишь олень, я сегодня охотилась.
- А...
- Собирает травки. Ешь, говорю!
Я уставился в тарелку. Спасло меня лишь то, что дверь отворилась и в дом вошла Наташа. Живая и, вроде бы, со всеми положенными конечностями. Молча поставила корзинку у двери, прошла и села за стол, сама налила себе тарелку супа и, не говоря ни слова, принялась есть. Я запустил руку в висевшую на спинке стула сумку, пошарил внутри и достал конфету, которую положил на стол. Девочка молча сграбастала конфету и продолжила есть. Мы с Маленой переглянулись и она едва заметно пожала плечами. У каждого в жизни бывают плохие дни. Даже если тебе почти восемь лет.
Я взял ложку и продолжил есть. Потому что суп действительно был вкусным.
***
- А вот, например, мыши? Мышей вы тоже... используете?
- Конечно. Это достаточно частый ингредиент. Мыши сушеные... мухоморы толченые... Правда, эти зелья несколько специфические. На особый случай, скажем так.
- А змеи?
- И змеи.
- А...
- Мы все используем, - Малена легко засмеялась и вновь поболтала ногами. - Точнее, все можно использовать. Я - использую не все.
- А что ты не используешь? - поинтересовался я и осторожно перегнулся через перила. До земли метров двести, если не больше. Отсюда даже дома казались спичечными коробочками. И этот дирижабль меня немного нервировал.
- Дождевых червей. И... и гусениц.
- Почему? Какие-то совсем опасные и мерзкие зелья?
- Нет. Просто терпеть их не могу, - она запустила в меня крошечным камушком. - Или боюсь. Или и терпеть не могу, и боюсь одновременно.
- А чего ты еще боишься? И что тебе нравится?
- Высоты вот боюсь. А нравится мне море. Особенно в несезон. Народу меньше и можно спокойно посидеть. Море - оно каждый раз разное.
- Море - это хорошо, - согласился я и осторожно потянул Малену к себе, стаскивая с перил. - А мне горы нравятся. Большие такие, красивые. Вот представь... степь... желтая такая с зеленым... на небе ни облачка, небо голубое-голубое, и воздух - чистый-чистый... и большая... очень большая гора, широкая у основания и высокая. А на самом верху белая шапка снега, такая белая, что слепит. Ну и солнце, конечно. И непонятно даже, на что смотреть сложнее, на шапку эту, или на солнце.
- Красиво, - подумав, сказала Малена. - Только ты меня так не прижимай.
Я смутился и разжал руки, выпуская ее. Хоть этого очень и не хотелось.
***
- Тебе нравится? - с надеждой спросил я и посмотрел на нее. Малена некоторое время крутила головой по сторонам, потом кивнула.
- Да, нравится. Тут уютно.
Она села рядом, но тут же с возгласом: "Ой!" подскочила, а затем с интересом уставилась на меня.
- Прости, - чувствуя, что заливаюсь краской, пробубнил я и шевельнул хвостом, стаскивая его с лавочки. Малена снова села.
- Куда ты дел лича? - спросила она, разглядывая озеро.
- Я с ним... договорился, - уклонился от ответа я и в неожиданном порыве обнял ее. Почувствовал, как она напряглась, выждал несколько секунд, но негативных последствий не наступило.
- Ночь. Улица. Фонарь, - внезапно произнесла Малена и хихикнула. - Чего-то не хватает, не находишь?
- Не нахожу, - отрицательно мотнул головой я. - Все, что надо, тут есть. Вроде.
- Вроде, - согласилась она и слегка ущипнула меня. - Но вдруг!
Я не стал отвечать, только взял ее ладонь в свою, и мы замолчали. Иногда молчание вызывает недоумение или кажется вызванным неловкостью. Но я неловкости не ощущал, недоумения - тем более. Это... приятно. Сидеть и молчать. Иногда, по крайней мере.
- О чем ты думаешь?
- Ну, вот лавочка, озеро это. Фонарь. Даже ночь. Вообще все вот это. Тебе не приходило в голову, что этого всего на самом деле может не быть?
- Не понимаю, - честно признался я. - Как этого может не быть, если оно есть?
- Это тебе и мне так кажется. А вдруг этого нет? Просто нет и все. Вдруг это просто чей-то сон? Твой или мой, или вообще чужой даже. Или даже не сон, а игра. Нет Малены, нет Васи, нет озера и лавочки. Фонаря вот этого нет. вообще ничего нет. Вдруг это все просто кто-то придумал?
- Не понимаю, прости, - снова представил я доказательства собственного скудоумия.
- Ну... не знаю. Вот... вот как игра, например. Ты бросаешь кубики, выпадает число, ты двигаешь фигурку. Передвинул, потом снова бросаешь кубики. Для тебя это просто фигурка, ты же не думаешь о ней, как о чем-то или ком-то живом. Ты передвигаешь ее, снова бросаешь кубики, снова передвигаешь. Вдруг и нами в точности так же кто-то играет? Вдруг кто-то тоже бросает свои кубики, а мы - просто фигурки, которые этот кто-то передвигает? И на самом деле этой лавочки нет, и фонаря нет. И озера нет. Что, если они просто кем-то придуманы? Для нас они есть, а на самом деле - их нет.
- Зачем бы это было нужно?
- А зачем ты играешь в свою игру? Зачем бросаешь кубики?
Я молчал. Мне, по большому счету, и сказать было нечего, потому и молчал. Смотрел на божью коровку, ползущую вверх от запястья по руке. Она остановилась у предплечья, словно в раздумье, куда ползти дальше. Может быть, кстати, так и было, потому что она вдруг неспешно развернулась и поползла в обратном направлении. А может быть, божьи коровки просто глупые.
- Тебе кажется, что это вот все может быть придумано? Кажется, что этого нет?
