Тайны Входа в Заповедник

Что может быть отвратительнее тушеной капусты? Правильно. Тушеная капуста, которую ты собираешься есть. Иван ее есть, в общем-то, не планировал, но был достаточно взрослым человеком, чтобы понимать, что действительность с планами не всегда совпадает. Можно было бы, конечно, отодвинуть тарелку и потребовать заменить эту гадость чем-то съедобным. В конце-концов, у каждого человека есть права, и не принимать мер к их защите просто-напросто глупо. Но устраивать скандал не хотелось.
Хотя куда в большей степени не хотелось ремня.
- Ешь, - мать положила рядом с тарелкой вилку и вернулась к мытью посуды.
- Ну маааам...
- Ремня дам, - не оборачиваясь, сообщила она.
Иван вздохнул и стал угрюмо ковырять вилкой в тарелке.
- Ешь, а то никуда не пойдешь. Кстати, а куда ты собрался?
- В Заповедник, - выдавил Иван, давясь ненавистной капустой.
- Так, - мать раздраженно отставила недомытую кастрюлю и развернулась к нему. - Сколько раз я тебе говорила, никакого заповедника нет. А то, что там есть... не дорос еще в такие места ходить.
- Мне десять лет! - Иван от возмущения едва не подавился и поспешил запить мерзкую капусту внушительным глотком чая.
- Не дорос, - отрезала мать. И, чуть успокоившись, добавила. - Да и не сможешь ты через Врата пройти, они тебя просто не пропустят, ты же знаешь.
- Ну, - Иван сделал вид, что разглядывает что-то в тарелке, - я не в сам Заповедник и не к Вратам. Я на Вход.
- А, - мать вновь вернулась к посуде, - опять к этой ведьме? Мне она никогда не нравилась. Сколько себя помню, столько там и сидит в своей будке и столько же обманывает людей, стерва. Не понимаю, почему ее до сих пор не заковали и не казнили. Что ты постоянно к ней бегаешь-то?
- Тетя Геммайя не стерва, - обиженно пробубнил Иван. - И никого она не обманывает. Она хорошая. А я с ней просто разговариваю. А еще у нее пряники всегда вкусные.
- Как будто с друзьями поговорить не о чем, а дома ничего вкусного нет.
Иван благоразумно предпочел промолчать.

Дверь была приоткрыта. Протискиваясь в проем, Иван уже слышал голоса разговаривающих внутри и потому, постаравшись не обращать на себя внимания, тихонько забрался с ногами на стоявшее сразу за дверью большое кресло. Это было его законное место. Ну, по крайней мере, он был в этом глубоко убежден, а юридические формальности его мало интересовали.
- Зачем мне эти бумажки? Мне нужны деньги! - говоривший стоял спиной к двери и Иван не видел его лица. Зато по достоинству оценил огромный видавший виды топор, прислоненный человеком к столу, за которым сидела стражница.
- Не хочешь, не бери. Никаких денег за это я не могу предложить. Квитанции же ты сможешь обменять на нужные товары.
- Да никому твои квитанции не нужны! - человек взмахнул рукой и маленькие белые бумажки закружились в воздухе.
- В таком случае разговор окончен.
Человек, чертыхнувшись, подхватил топор и двинулся к выходу. На Ивана уставились маленькие злобные глаза, выглядывающие из-под густых кустистых бровей. Иван замер, остановив руку на полпути к тарелке с пряниками, стоявшей на расположенном у кресла столике. Человек постоял секунду, буравя Ивана взглядом, и вернулся к стражнице. Отвязав подвешенный к ремню мешочек, он швырнул его на стол.
- Давай свои чертовы квитанции.
Стражница неторопливо взяла мешочек и заглянула в него. Покрутила в руках. Понюхала. Потом убрала мешочек в выдвижной ящик в столе. Взамен мешочка из ящика появились и легли на стол аккуратные белые бумажки с какими-то символами. Человек нахмурился и перевел взгляд на стражницу.
- Я не собираюсь менять все. Мы же говорили об этом в прошлый раз.
- В прошлый раз говорили. А в этот - нет. Ты предоставил добычу, я предоставила равноценный обмен. Сделка состоялась.
Иван со своего места видел, как напряглась спина человека. Не заметить, как тот завел руку за спину и потянул из закрепленных под свободной рубахой ножен кинжал, тоже было невозможно. Его движение не ускользнуло и от стражницы, но она осталась невозмутимой, в отличие от прекратившего жевать Ивана.
- Прежде, чем ты достанешь оружие в этом месте, предлагаю подумать о последствиях. Во-первых, ни один человек, когда-либо посмевший обнажить клинок здесь, не покидал эту комнату живым. Во-вторых, если тебе все же удастся это сделать, Вход в Заповедник навсегда будет для тебя закрыт. В-третьих, если ты каким-то образом сможешь миновать Вход, Бездна тебя не примет. Ты пройдешь Вратами, но при переходе личность твоя будет утрачена, а тело перестанет существовать. Теперь либо доставай то, что ты прячешь за спиной, либо убирайся с моих глаз.
Очевидно, человек принял решение, потому что спустя несколько мгновений рука его разжалась, а наполовину вытянутый кинжал вернулся в ножны. Человек сгреб со стола квитанции и, забыв о тех из них, что остались разбросанными по полу вокруг, развернулся и молча затопал к двери.
- В следующий раз будь внимательнее, - бросила ему вслед стражница, но ответом ей стала только с силой хлопнувшая дверь. Со стены над дверью посыпалась мелкая белая пыль.
Стражница, поглядывая на Ивана, встала, подхватила стоявшую у стены метлу и, грузно проковыляв к двери, принялась подметать. Иван сосредоточенно жевал пряник, не решаясь заговорить. Закончив с уборкой, стражница вернулась за стол, достала из ящика кусок наждачной бумаги и принялась аккуратно шлифовать черенок метлы.
- Ну, что молчишь? - Иван засопел и исподлобья уставился на стражницу.
- Мама сказала, что вы обманываете людей.
- Надо же. А что ответил ты?
- Я сказал, что вы никого не обманываете. И что вы хорошая.
- Вот за это спасибо, - стражница на некоторое время замолчала. - Я не обманываю людей, а учу их внимательности. Предпочитаю расценивать это так. Рано или поздно они этим свойством овладеют, а свойство это полезное. Так что цель оправдывает средства.
- Мне кажется, этот человек не был особенно благодарен вам за урок, тетя Геммайя.
Стражница засмеялась и с иронией посмотрела на Ивана. Тот в очередной раз задумался о том, как смех такой объемной женщины, а стражница была весьма грузна, может так не вязаться с ее видом.
- А что еще говорит твоя мама?
- Она говорит, что никакого Заповедника на самом деле не существует, - ответил Иван, чем вызвал еще один взрыв смеха.
- Ну вот уж в существовании Заповедника можешь нисколько не сомневаться. Все трофеи, которые мне приносят на обмен, оттуда.
- А почему вы назвали его Бездной? А вы там были? А что там есть? - у Ивана вертелась на языке еще масса вопросов, но он осознал, что было бы невежливо заваливать ими стражницу, и смущенно притих. Стражница молчала, то ли задумавшись о чем-то своем, то ли рассердившись на любопытство Ивана. Она отставила метлу и убрала наждачку назад в ящик. Откинувшись в кресле, она разглядывала свои пухлые пальцы, на которых не было ни единого кольца. Иван подумал, что вообще никогда не видел на стражнице украшений. Впрочем, вряд ли украшения спасли бы ситуацию.
Иван покраснел от собственных мыслей, и голос стражницы застал его врасплох.
- Заповедник можно называть по-разному. Для многих поколений людей Бездна является его привычным названием. Для меня же он всегда был и будет Заповедником. - Ивану внезапно пришла в голову мысль о том, что он представления не имеет, сколько стражнице лет. Насколько ему было известно, подобных сведений нигде не содержалось. Но это было и не удивительно - такая информация мало кому могла бы оказаться нужной. Все знали о том, что стражница давно является привратником, и этого знания было достаточно. - Даже я не знаю, как и почему он появился. Заповедник просто однажды возник и стал существовать, прими это как данность. Полагаю, столь прекрасное место не могло появиться без воли Мироздателя. Долгое, очень долгое время это место было священным во всех смыслах этого слова. Потом появились люди и принесли с собой Хаос. Или Хаос привел с собой людей, значения не имеет. Как бы там ни было, Заповедник со временем стал меняться. Почти неощутимо, незаметно, но с каждым годом от него все меньше и меньше веяло тем светлым. Некоторые уходившие в Заповедник перестали возвращаться. А в один день оттуда вышло нечто, не поддающееся описанию. Не знаю, было ли это живое существо или концентрация чего-то неодушевленного. Оно не убивало, не грабило, не насиловало, не похищало людей, но попавшие под его влияние становились неуловимо другими. Они бросали дома и семьи, уходили в Заповедник и больше не возвращались. Направленные для поиска группы либо также пропадали, либо возвращались ни с чем. И все вернувшиеся как один твердили о каких-то ужасных существах, заполонивших Заповедник. Чем Заповедник является сейчас, я уже не в состоянии сказать с определенностью.
Стражница надолго замолчала и Иван уже потерял надежду услышать продолжение, но она с неожиданной грустью в голосе заговорила вновь.
- Мой муж тоже ушел, - она бросила взгляд на Ивана. - Ведь когда-то давно у меня был муж. Ушел с одной из поисковых групп. Никто из них не вернулся. Тогда на его поиски отправилась и я. Я провела в Заповеднике несколько недель и видела множество ужасных вещей, но мужа не нашла. Я... - стражница замялась. - Однажды мне показалось, что я его вижу. Но когда я осторожно подобралась ближе, то поняла, что это существо не могло быть моим мужем. А если и было когда-то, то перестало им быть. Спустя несколько дней я выбралась из Заповедника и с тех пор больше никогда не проходила Вратами. Я поселилась здесь и многие годы пыталась отговаривать людей от посещения Заповедника. На некоторых уговоры действовали, на некоторых нет. Так повелось, что с тех пор я и стала привратником. Правда, уже очень давно никого не отговариваю. В Заповедник могут пройти все, кому заблагорассудится, если они достигли возраста, позволяющего понимать значение своих собственных действий. Выйти из Заповедника также может каждый. Каждый, кто выживет, конечно. Но ничему другому оттуда выйти я больше не позволю. Это, - стражница ткнула пальцем в решетку за ее спиной, - не только пропускной пункт, но и рубеж обороны.
- А я? Я могу войти в Заповедник? - Иван давно уже съел все пряники и завороженно слушал.
- Нет, ты еще слишком мал.
- Вы говорите как моя мама!
- В этом вопросе твоя мама права, - стражница усмехнулась. - Хотя ты, пожалуй, будешь первым, кому я не позволю пройти Вратами и впоследствии.
- Почему это?
- Потому что ты хороший мальчик и можешь вырасти хорошим человеком. И потому, что я не хочу, чтобы ты менялся.
- Но ведь остальным взрослым можно! Почему я... - Иван готов был вступить в спор со всем своим справедливым негодованием, но процесс прервался распахнувшейся дверью, в которой показался какой-то бородатый мужик.
Мужик по-хозяйски прошествовал к столу стражницы и, даже не взглянув на нее, требовательно произнес в пространство:
- Я хочу получить задание.
Стражница вновь выдвинула ящик в столе и не глядя достала очередную бумажку, положила ее на стол.
Мужик, все так же глядя перед собой, нащупал бумажку и поднес ее к глазам.
- Опять горючий камень? Ты его жрешь, что ли? Давай другое, - бумажка была скомкана и отправилась под стол.
- Другое, говоришь... Ладно, будет тебе другое, - стражница явно рассердилась. Из ящика была извлечена новая бумажка, а также чернильница и перо. Стражница размашисто написала что-то на листе и сунула его под нос мужику. Мужик выпучил глаза и навис над стражницей.
- Это как понимать?
- Так, как написано. Ты хотел другое задание - получай.
- Это не задание! Это... это возмутительно!
- Можешь возмущаться сколько угодно, - стражница побарабанила пальцами по столу. - Или бери, или проваливай. Предупреждаю, что в случае отказа для тебя больше заданий не будет. Никогда.
- Но как же... - мужик стал переминаться с ноги на ногу. - Я женат, у меня семья, дети. А ты... такое...
- А меня не колышет. Даю минуту на размышление.
Иван с интересом наблюдал, как мужик еще какое-то время помялся, но в конце-концов выразил согласие. Стражница удовлетворенно хмыкнула, после чего встала и прошла в соседнюю комнату. Мужик обреченно последовал за ней и плотно прикрыл за собой дверь. Ивану ничего не оставалось, кроме как ждать, и он от нечего делать принялся разглядывать знакомую обстановку.
Спустя некоторое время дверь в соседнюю комнату открылась. Первой вышла стражница, за ней появился мужик с пунцовым лицом. Стражница выдала мужику несколько квитанций и тот сломя голову выскочил из помещения, чуть не споткнувшись о ножны собственного меча. Стражница презрительно посмотрела ему вслед и только потом обратила внимание на Ивана.
- А ты чего тут сидишь? А ну иди домой.
- А что вы там делали?
- Не твоего ума дело, - стражница отвернулась. - Уходи, мне нужно заняться делами.
Оскорбленный в лучших чувствах Иван поднялся и уже почти вышел, но вспомнил, о чем хотел спросить.
- Тетя Геммайя, вы говорили, что то... ну... непонятное, появившееся из Заповедника, меняло людей. А вы не изменились за те несколько недель, что искали своего мужа?
- Нет, - стражница не соизволила обернуться и Иван рискнул задать еще один вопрос.
- Тогда и на меня не подействует? Ну, когда я повзрослею.
- Я не пущу тебя в Заповедник. А теперь уходи, пока я не запустила в тебя чем-нибудь увесистым. И не приходи больше.
Когда стражница обернулась, Ивана уже не было в дверях. Она некоторое время постояла в центре комнаты, а потом устало опустилась в свое кресло.
Очередной вояка, принесший добычу на обмен, был с порога выпровожен отборной бранью, от которой у него покраснели уши, как у мальчишки.
Многие тысячи лет никто не видел, как стражница плакала. Никаких оснований менять сейчас это положение вещей не было.

Иван старался уснуть. Уснуть никак не удавалось, мешали роящиеся в голове мысли. О чудовищах, живущих в Заповеднике. О стражнице. О Вратах. Много еще о чем. И обида. На стенах комнаты плясали тени от колыхающегося пламени горящей у кровати свечи.
В комнату заглянула мать и Иван притворился спящим. Очевидно, мать не стала тушить свечу, чтобы не разбудить сына приближением, потому что Иван услышал, как дверь в комнату тихонько закрылась.
Обидно было, конечно, сильно. Раньше стражница была куда более добродушна с ним и Иван не понимал причин произошедшего сегодня. Но о мести уже подумывал. Он еще не представлял, как именно отомстит, но уже предвкушал собственные ощущения, когда вынудит стражницу извиниться перед ним.
Полноте предвкушений мешал какой-то назойливый звук, непонятно откуда идущий и чем вызываемый. Иван долго пытался не обращать на него внимания, но в итоге не выдержал и сел на кровати. Потом свесил с нее ноги, нашел наощупь тапочки и прошел на середину комнаты. В этот момент свеча догорела и Иван оказался в темноте, рассеиваемой только лунным светом, пробивающимся через занавеску.
Звук повторился вновь. Определив направление, Иван осторожно подошел к занавеске.
Вновь это противное поскрипывание, как будто кто-то скребется в окно. Такой вариант можно было бы предположить, конечно. Если не учитывать, что живешь на девятом этаже. Иван учитывал. Подбадривая себя, он осторожно взялся на краешек занавески и, набрав в грудь воздуха, резко отдернул ее в сторону.
За окном были глаза. Красные такие. Или зеленые. Или фиолетовые. Возможно, в общем-то, что и оранжевые. Или синие. Не исключено также, что голубые. А может, серобуромалиновые. В лиловую крапинку. Но, скорее всего, красные.
Иван смотрел в глаза за окном, уже понимая. Тело словно занемело, не шевельнуться. Но когда эти глаза моргнули, оцепенение отпустило. Иван предельно аккуратно задвинул занавеску. Потом подошел к кровати, осторожно снял тапочки и выровнял их так, чтобы носки находились в точности на одной линии. Затем он лег в постель, накрылся одеялом и закрыл глаза. Больше никаких мыслей не было. Ни о мести, ни об обиде, ни о чудовищах.
Иван абсолютно точно знал одно - больше никогда, даже когда вырастет, он не будет пытаться попасть в Заповедник и приблизиться к Вратам.
Никогда.
Совсем-совсем никогда.

Когда занавеска вернулась на место, Геммайя поерзала на отполированной метле. Сидеть на ней было в высшей степени неудобно, приходилось изо всех сил держаться обеими руками за черенок, чтобы не завалиться на бок. Все-таки, в молодости, когда тело было куда более юным и куда менее грузным, такие вещи проходили намного проще.
Геммайя медленно развернулась и осторожно полетела прочь. До шабаша оставалось всего полтора часа, а путь был неблизкий.
А ведь утром снова на работу.